Как россияне судятся в Лондоне: комментарий Максима Кулькова для Право.ru

За последние три года, несмотря на пандемию и усиление санкционного режима, выросло число россиян, которые судятся в английских судах. По словам юристов, британские судьи уже хорошо разбираются в вопросах российского права и продолжают развивать его, привлекая в процессе российских экспертов. Журналисты «Право.ru» вместе с ведущими юристами разбираются в тонкостях английского судебного процесса.

Управляющий партнер фирмы «Кульков, Колотилов и партнеры» Максим Кульков отмечает, что Англия до сих пор остается популярной юрисдикцией для российских компаний – примерно 1/3 дел, рассматриваемых Высоким судом Англии, так или иначе связана с Россией или постсоветскими странами. Санкции вызвали новую волну споров – в прошлом году были расторгнуты или приостановлены почти все контракты с западными партнерами – от кредитов до строительства крупных инфраструктурных проектов:

«Каждое расторжение – это минимум – один, максимум – дюжина споров из основного и акцессорных обязательств (гарантии, поручительства и т.п)», – поясняет управляющий партнер.

На вопрос корреспондента о том, почему на протяжении многих лет бизнесмены-соотечественники российским судам предпочитали Высокий суд, Максим отвечает:

«В одних случаях им не приходилось выбирать суд, они выбирали лишь Англию местом жительства, а к ним предъявляли иски по месту нахождения ответчика. В других случаях добровольно выбирали английские суды в силу высокого качества правосудия. Еще одна причина – многие международные сделки M&A, морские договоры, финансовые соглашения подчиняются английскому праву. Проще и эффективнее передавать такие споры английским судам».

 

По мнению Максима, львиную долю процесса в английском суде занимает перекрестный допрос. Свидетелем в деле может быть кто угодно – любой человек, владеющий необходимой информацией. Даже директор, даже бенефициар стороны по делу может выступать свидетелем в пользу этой стороны. Однако к такого рода свидетельствам суд будет относиться довольно скептически.

В двух словах процесс вызова свидетелей управляющий партнер описывает так:

• каждая сторона представляет в дело письменные свидетельские показания своих свидетелей (всех, кого захочет);
• другая сторона вправе вызвать любого из свидетелей противной стороны на перекрестный допрос в суд. Обычно это происходит один раз, но иногда и более;
• вызванный свидетель должен явиться. Если не явится без уважительной причины, его показания судом игнорируются и даже могут быть истолкованы в обратную сторону.
• цель перекрестного допроса – дискредитировать свидетеля и его показания: «Кто-то держит удар лучше, кто-то хуже. Кто лучше, тому судья больше верит», – добавляет Максим.

В случаях грубого неуважения к суду (court contempt), в том числе, неявки в суд без уважительных причин уже заявленного к даче показаний свидетеля/эксперта, на нарушителя может быть наложен штраф, а то и применено тюремное заключение. Но происходит это в совсем вопиющих случаях. Максим вспоминает дело Мухтара Аблязова, которого приговорили к 24 месяцам заключения за дачу ложных показаний суду.

Управляющий партнер подчеркивает, что убытки, вызванные неявкой, могут быть гигантскими, – например, «простой» группы из 10–15 юристов, работающей над делом, средняя ставка каждого по 500–800 фунтов в час.

Эксперт отличается от свидетеля тем, что он дает суду пояснения по вопросам, требующим специальных познаний. Это может быть все, что угодно: от причин дефектов в здании до расчета убытков, вызванных простоем магазина. Кроме того, часто экспертами выступают юристы, квалифицированные в иностранном праве, дающие суду пояснения по вопросам иностранного права, если оно применимо к спору.

Партнер отмечает, что средняя продолжительность разбирательств в Высоком суде составляет от двух до четырех лет. Только слушание может занять от нескольких дней до нескольких месяцев. Например, несколько лет назад Максим участвовал в качестве эксперта по российскому праву в деле PJSC Tatneft v Bogolyubov & Ors, слушания по которому длились 12 недель. Это было самое длинное онлайн-слушание (по причине пандемии) в истории Англии. Только перекрестный допрос Максима, как эксперта, занял 2,5 дня. Длительность слушания прежде всего зависит от количества вызванных на допрос свидетелей и экспертов.

«Перекрестный допрос — это то, чему барристер учится всю свою карьеру, это вершина адвокатского искусства. К нему готовятся неделями и даже месяцами, а ведут его иногда крайне агрессивно. Я видел порой, как допрашиваемые начинали плакать или отпрашивались в туалет, выведенные из себя. А бывает и наоборот – барристер играет в “доброго следователя”. Допрашиваемый доверчиво рассказывает ему историю, не подозревая, в какую западню его заводят», – рассказывает Максим.

Максим вспоминает еще один случай из практики. Однажды он допрашивал гендиректора-ответчика, с которого истец требовал плату за дополнительные строительные работы, которые не были согласованы в договоре изначально: их согласовывали по электронной почте. Позиция ответчика была простой: нет договора — нет и оплаты. Цель Максима заключалась в том, чтобы доказать согласование всех существенных элементов договора подряда в той переписке. Адвокат не стал спорить с бизнесменом, у которого нет юробразования (это важно), об отсутствии заключенного допсоглашения и зашел с другой стороны:

— Как вы давали задания подрядчику? — спросил Максим.

— Имейлами, — ответил коммерсант.

— Вы в них описывали объем необходимых работ и их сроки? — продолжил юрист.

— Да.

— А как вы понимали, что подрядчик согласился их выполнять?

— Ну, они или отвечали по e-mail, что согласны, или просто приступали к выполнению. Но еще раз повторяю, никакого соглашения о дополнительных работах мы не подписывали, — сказал ответчик.

Так, бизнесмен сам даже не успел понять, как подтвердил согласование всех существенных элементов договора подряда в электронной переписке, что и требовалось Максиму[1].

Полная версия статьи: https://pravo.ru/story/246970/

Комментариями также поделились Алан Байрамкулов (PB Legal), Арам Григорян (Nektorov, Saveliev & Partners), Глеб Ковригин (LEVEL Legal Services), Айс Лиджанова (TA Advisory), Сергей Лысов (МЗС), Алексей Панич (Никольская Консалтинг) и Егор Чиликов (Petrol Chilikov).

[1] В публикации представлен расширенный комментарий, направленный корреспонденту.